Чтить закон, уважать и ревностно отстаивать права человека и гражданина – для кого-то это просто слова, для кого-то кредо по жизни. Для 31-летней сотрудницы Генпрокуратуры ЛНР Юлии Буняченко эти слова стали не просто жизненным девизом, а далеко не пустым местом, за которое она готова бороться до победного конца.

За ее плечами семилетний стаж в органах прокуратуры Украины. Она стояла у истоков формирования главного надзорного органа Луганской Народной Республики. О ее жизненном пути читайте в нашем материале.

Юлия Буняченко родилась в 1985 году и с самого детства хотела стать прокурором. Однако детская мечта росла вместе с ней. Она окончила Луганский государственный университет внутренних дел и сразу же после университетской скамьи пришла работать в органы прокуратуры.

– Моим первым местом работы стала Ленинская районная прокуратура города Луганска. Изначально я была помощником прокурора, потом пошла по возрастающей: старший помощник, прокурор прокуратуры. Я отработала в Ленинской прокуратуре 6,5 лет. Потом в декабре 2013 года меня перевели аппарат – прокуратуру Луганской области и до референдума о провозглашении Луганской Народной Республики проработала там, – рассказала она.

Вместе с карьерой Юлии накалялись и страсти в Киеве. За Майданом наблюдала и с первых его дней, относясь к нему скептически. Говорит, что тогда работников прокуратуры буквально заставляли разговаривать на украинском языке не только на работе, но и в быту.

– Мне это сложно, несмотря на то, что в судебных процессах я выступала на украинском языке. В быту для меня родной только русский, – говорит Юлия Буняченко.

Когда в Киеве все-таки случился государственный переворот руководство тогдашней Луганской областной прокуратуры стало давить на своих подчиненных, заставляли их мешать мирным акциям и митингам, которые в дальнейшем получили название «Русская весна».

– Нас начинали «гонять», чтобы мы мониторили ситуацию, отслеживали настроения людей. Причем доходило до абсурда – просили слушать разговоры в общественном транспорте, ведь вдруг там кто-то выступает за Русский Мир, – поделилась Юлия. – Если мы таких людей выявляли, то мы должны приходить на работу и писать рапорта на имя своего руководства, где должны были докладывать о том, что где-то мы услышали такую-то информацию. Нас заставляли это делать.

Тем не менее Юлия Буняченко не выполняла указания собственного руководство. С первых дней она буквально взбунтовалась и пошла на конфликт.

– Нас заставляли готовить исковые заявления на протестные акции, чтобы предотвратить сборы людей на митинги, – вспоминает она. – Таким вот образом, через нас, простых сотрудников, киевские власти пытались закрыть рот несогласным с их политикой людям.

Дальше события развивались стремительно. Из-за препятствий со стороны органов прокуратуры мирным акциям и митингам народ Луганщины стал блокировать надзорный орган.

– Первый раз мы покинули здание в конце апреля 2014 года, тогда я надеялась, что мы не вернемся на работу. Ведь блокировал нас народ, который собрался перед зданием. Они хотели, чтобы прокуратура прекратила мешать волеизъявлению народа. Наше тогдашнее руководство дало слово жителям Луганщины, что мы мешать не будем, и все будет хорошо, что мы не будем подавать в суды за так называемые несанкционированные митинги, – вспоминает она. – По факту же народ был обманут. Вплоть до того, что нам позволили в начале мая вернуться в здание, но как только это произошло, то руководство снова начало гнуть свою позицию, мешать сборам людей, акциям, митингам. Нас блокировали снова и уже 7 мая мы окончательно покинули здание.

Юлия Буняченко подчеркивает, что в целом с самого начала руководство областной прокуратуры считало, что все эти волнения в Луганске временное явление. Тот же штурм здания СБУ для них никакой решающий роли не сыграл.

– Они были уверены, что здесь будет Украина. Они не верили, что от здания СБУ разрастется целая страна, целая Республика. По данному поводу руководство даже не переживало. Просто нас переориентировали в направление работы, что мы должны предотвратить какой-то там государственный переворот, – с печалью рассказывает она. – Переворот то произошел не у нас, а в Киеве. Там все это было не законно. Был легитимный президент страны. В целом у меня такая позиция, что прежде чем решать что-то силовым путем, сначала нужно попробовать решить проблему путем переговоров. Когда в Киеве все прыгали на Майдане, а наш народ пахал, спускался в шахты и кормил этих «попрыгунчиков», то Русская весна стала абсолютно логичным ответом на их незаконные действия.

Юлия считает, что простой народ Луганщины по факту вынудили взять в руки оружие и встать на защиту собственной земли.

– Вначале все мирно происходило: митинги, акции, собрания. После людей по сути, вынудили взять в руки оружие. Для кого-то толчком стала Одесса, кто-то не выдержал после Славянска. У всех была своя точка не возврата, но в итоге эта точка была поставлена в судьбе каждого. Это все стало естественным ответом. Другого от нас просто нельзя было ожидать, – говорит она.

Юлия Буняченко участие в непосредственно событиях «Русской весны» не принимала. В ходе активных боевых действий она не была на передовой, но на ее улице оставалось много стариков, которым она помогала носить воду, продукты.

– Когда нас выгнали со здания, я поняла, что надо уходить из органов прокуратуры окончательно. Органы прокуратуры перевели на подконтрольную Киеву территорию, я осталась в Луганске. Мне начали поступать звонки от моего руководства из прокуратуры области с такими угрозами, чтобы я шла в административные суды и помогала «задушить» Русскую весну, – вспоминает она.

При этом Юлия подчеркивает, что после 7 мая большинство прокуроров поставили в такую патовую ситуацию, что они приняли решение не лезть и не мешать народу.

– Моментально в мае месяце 2014 года большинство сразу же уехали на территорию подконтрольную Киеву: Троицк, Старобельск и другие. Я же постоянно находилась дома, пытаясь уволиться и найти отдел кадров, – вспоминает она.

Ей в этом всячески препятствовали. В телефонном режиме Юлию принуждали к тому, чтобы она быстро собрала вещи и срочно уехала в Старобельск. Она же категорически отказывалась.

– Мои коллеги, начали называть меня террористкой и сепаратисткой. Мне начали предлагать так называемую явку с повинной. Причем это происходило с очень интересной формулировкой. Меня набирал начальник отдела кадров и предлагал такой вариант, что я мол могу «спастись» в том случае, если приеду в Старобельск, посижу немного в подвале или тюрьме, по мне проведут проверку, меня по допрашивают. Если бы выяснилось, что я «не очень пророссийская», то меня бы отпустили. В противном случае, мне прямым текстом говорили, что грозит 15 лет тюрьмы.

От этого предложения она отказалась и осталась здесь, в Луганской Народной Республике.

– У меня пытались узнать, чем я буду здесь заниматься. От ответа я уходила и отвечала, что смогу в родном городе найти себе занятие. Я была уверена, что юристы в Республике пригодятся, – с гордостью говорит она. – В итоге мне удалось уволиться по электронной почте в сентябре 2014 года, когда дали в Луганске начало появляться электричество.

В декабре 2014 года Генеральный прокурор Заур Исмаилов активно занялся набором кадров в органы прокуратуры. Тогда Юлия Буняченко и попала к нему на собеседование и сразу же была назначена на должность начальника отдела.

– Одной из причин этого, было то что, из всех оставшихся сотрудников прокуратуры я была единственным специалистом в сфере представительства интересов граждан в судах и надзором за судебными приставами. У меня было 7 лет практического опыта в этой области, – говорит она.

Формирование органов прокуратуры для нее стало настоящей гордостью за Республику. Страна тогда только зарождалась. Не было законов, не закончилась война, а у нас уже была своя прокуратура.

– Мы свое ведомство строили с нуля, и для меня это было очень большой ответственностью. Мы передавали свой опыт тем молодым ребятам, которые и дня не проработали в этой сфере. Мы пытались дать им даже больше, чем умеем, – рассказала Юлия Буняченко. – Все, кто пришел сюда с самого ее основания верили не только в Республику, но и в силу закона. Если бы у нас этой веры не было, то наша бы небольшая группа профессионалов не смогла бы научить молодежь этому нелегкому труду прокурорского дела.

Она подчеркивает, что основные отличия нынешней прокуратуры от украинской в том, что в Луганской Народной Республики больше дают развиваться.

– Здесь больше человечности и большее осознание того, что именно в этом месте ты ориентирован на работу во благо народа, а не против него. Да, нам тяжело, но, как говориться, «мы в тельняшках». Здесь есть перспективы для карьерного роста, а не так как было при Украине. Сейчас нет «кумовства», нет «заносов» в большие кабинеты. При Украине, лично я себя чувствовала, каким-то лишним элементом в системе, – уверена Юлия Буняченко.

Сейчас она является начальником отдела по обеспечению участия прокуроров в гражданском и арбитражном процессе Генеральной прокуратуры Луганской Народной Республики. Ее отдел занимается защитой интересов граждан и государства. Поскольку в нашей Республике работают лишь уголовное судопроизводства, то ее сотрудники составляют гражданские иски в рамках уголовных дел.

– Мой отдел очень интенсивно в этом направлении работает. Мы делаем иски и как в интересах государства, так и в интересах жителей Республики. Также оказываем помощь при обращении жителей Республики в Европейский суд по правам человека, – поделилась она. – Еще одной функцией, которая начала работать полноценно совсем недавно, это надзор за службой судебных приставов. Несмотря на то, служба судебных приставов новшество для нас, мы учимся и развиваемся вместе. У нас уже есть довольно не плохие результаты, пока еще, к сожалению, не 100%, но вполне на уровне. В итоге планируем выйти на 100% исполнения, и мы этого будем добиваться всеми силами.

Артем ПОРВИН
XXI век